Ерофеич, домовой

Меню сайта

Тумка и "Контакт"

" Выскочив как чертик из табакерки в разгар нашего детского праздника, Тумка с легкостью вошел в него, приняв участие  в каком-то эпизоде. Он сразу же стал в "Контакте" своим, минуя долгий период адаптации, свойственный многим новичкам. Ему просто не надо было адаптироваться, так как сказка, праздник, были его  стихиями. Именно в них он по-настоящему жил, творил, общался. Подозреваю, что в нашем взрослом мире ему было  скучно и очень непросто существовать.

Когда он придумывал вместе со всеми сюжет очередной детской  сказки или праздника, создавалось ощущение, что он просто черпает идеи из того мира, в котором постоянно живет . Но особенно ему удавалось то, что  он придумывал сам, без нас. Мы только ахали в восхищении, следя за полетом его фантазии. А она у него, казалось, не имела  границ. Используя минимальный реквизит, какой-то подручный материал, он творил чудеса. Как фокусник, он доставал из рукава то новое спортивное соревнование, то необычного героя, то целый рассказ . И все это легко становилось для детей лесным маршрутом, полосой препятствий, загадками, которые так интересно было разгадывать. И он сам при этом от души веселился, включаясь в придуманное, был заводилой всего шумного детского карнавала.

     Да он и был на самом деле живым воплощением карнавала. Его фейерверком, воздушным шариком, смеющимся клоуном. Он был душой веселья. Заразительно хохоча, он прыгал вместе с ребятишками через канаву , полз по-пластунски, азартно свистел на  потешном боксерском поединке.

Все, и взрослые, и дети, звали его просто по фамилии - Тумка. Я и имя-то его узнала значительно позже - Николай. Какое-то скучное и длинное имя. Не его. "Тумка пришел! Тумка, спой! Тумка, побежали на перегонки!" - кричали при его появлении. К одному из его юбилеев на придуманной и проводимой им лично много лет апрельской подмосковной "Юморине" контактовцы подарили Тумке альбом. И там, среди многих смешных и трогательных сюжетов, фотографий и слов было определение слова "Тумка". "Тумка" -  это не новое лекарство, не стихийное бедствие, не название вулкана. Это - салют, детский смех, бенгальские огни.Это -  радость!"  Более емкого определения этому человеку я не знаю.

       Говоря о Борисе Пастернаке, Анна Ахматова написала:

                    "Он наделен каким-то вечным детством..."

Избави Бог меня сравнивать одного и другого. Нет, я не об этом. Я привела слова любимой мной Ахматовой только потому, что они очень подходят к Тумке.

         Он так и остался вечным ребенком.  До седых волос  - фантазером и мечтателем, великим выдумщиком, творцом радостного смеха. По - детски обидчивым и ранимым. И по - детски жестоким . Живя в другом измерении, своем сказочном пространстве , он оказался совершенно неприспособленным к нашему  жесткому миру с его непреложными обязанностями, заботой о семье, продвижению по службе, зарплатой. Да просто пенсией, которую он так по существу  и не заработал. Всю свою жизнь он был вечным странником, бесприютным скитальцем, которого все время тянет куда-то из дома, из города в леса и горы  . Такой вот  перелетной яркой птицей. Многие так и считали его не от мира сего. Осуждали за отсутствие практицизма, за беззаботность. Сочувствовали, ощущая втайне свое превосходство.

Конечно, любящим его земным женщинам нельзя было позавидовать. Он не был им опорой, на него нельзя было положиться, он был непредсказуем. Как облачко, он то появлялся, то исчезал. Легкий на подъем, он то возникал на их горизонте, то уезжал  без  особых объяснений. С ним было безумно трудно в обыденной жизни. И она у него так и не сложилась. В определенном смысле она его даже надломила. В последние годы он стал стесняться самого себя. Не появлялся у друзей, которые знали его еще тем, молодым и звонким. В разговорах  стала проскальзывать его неудовлетворенность собой. В какой-то период он даже  ощущал себя неудачником, что на него было совсем непохоже. Выходом из этого для него стало обращение к прошлому. Он постоянно возвращается туда, в свои исхоженные за десятилетия крымские горы, свои многодневные, бьющие все рекорды продолжительности, походы.

         Ах, Тумка, Тумка! Какой же ты неудачник? Ты пришел в наш мир как праздник детства, подарил нам его улыбку и смех. Ты расцветил наш мир радугой. Ты придумал удивительную "Юморину" и праздники "Контакта". Без тебя , непохожего на многих и многих, наш мир  стал бы скучнее. Как клоун на арене, ты врачевал наши души, защищая их от серости будней. Спасибо тебе за это!"

Послесловие.

" Этот набросок портрета Тумки я сделала в начале 2012 года. А через несколько месяцев,
в ночь на второе мая 2012 года , Тумка неожиданно ушел из нашего мира. Ушел так, как
всегда мечтал - не после долгой и продолжительной болезни в душной городской квартире,
а в горах любимого им Крыма. Вместе с сыном Сережей они не спеша поднялись на
Чатырдаг. На майских праздниках там было многолюдно. Весь день Тумка переходил
от одной компании туристов к другой. Все ему были рады, многие знали его , а он - их.
Тумка пел, шутил, рассказывал свои невероятные истории. Пел песни. Закат в этот день, по
воспоминаниям сына, был удивительно красив. А вечером Тумке стало плохо. Не помог ни
нитроглицерин, ни капельница туристов-медиков, которых отыскал Сережа. Тумки не стало.

Он ушел к давно умершим близким, которых горячо любил и без которых отчаянно
тосковал - маме, отцу и сестре. Господь был к нему милостив и выполнил его последнее
желание о кончине в горах среди любящих его людей, которые сделали все возможное,
чтобы его спасти.

Мир обеднел с его уходом. Мне жаль нас, оставшихся без него. Без его радостного
восхищения чудесами нашей Земли. Без его детского восторга от красоты мира и человека.
И неутолимого желания поделиться со всеми нами этими сокровищами. Поделиться так,
как только умел он один. И когда поздно вечером или рано-рано утром раздавался звонок
телефона, я знала, что это в Москву вернулся Тумка. "Лариска," - кричал он в трубку.-
"Привет!"

И скороговоркой, захлебываясь от переполнявших его чувств, начинал рассказ об очередном
многомесячном одиночном походе по Крыму и удивительных людях, которые встретились
на его пути. Читал новые стихи, написанные им. Делился планами.

На моем столе, у компьютера, стоит маленькая фигурка странника. Его подарил
мне Тумка, сказав, что этот путешественник - он сам. Это нэцкэ, сделанное его другом-
художником.

Путник на минуту остановился, поправляя мешок за плечами. Поднял глаза и улыбнулся
миру, который его окружает. Улыбнулся улыбкой Тумки."